Нас доля стрімко течією несе, бо ми є не титани ми люди (с)
вообще-то я вернулась ещё 24, но на то, чтобы написать осмысленный пост не было ни сил, ни времени, ни общего состояния.
сказать, что мне понравилось или не понравилось, это ничего не сказать. я в полном раздрае пребываю уже несколько дней. никто не говорил, что будет легко, но я не думала, что будет так трудно. и физически (но это не так страшно, к хроническому недосыпу я привыкла, весь день на ногах тоже не особо пугает), и психологически (с этим сложнее). началось всё с первого дня, когда нас не могли даже нормально поселить, что изрядно выбило из колеи. потом был отряд, который расползается как тараканы, ничего не хочет, не уважает окружающих, а любимые фразы "вы не имеете права" и "я не хочу". потом были мероприятия, которые надо придумывать, а мыслей нет совсем, ОМы, которые не провести из-за неумения и неопытности, дисциплина, которой и в помине нет. И со всем этим в купе к середины смены в голову пришла и окончательно там укрепилась мысль "я херовый вожатый, это не моё, я ничего не могу сделать, я унылое говно, надо отсюда валить".
но потом были девочки, которые узнав, что я уезжаю на выходной начали ныть "как же мы без вас!", дети, обнимающие и говорящие приятные вещи, номера, которые получались, игры, которые не сливались, разговоры с детьми по душам. костры ночами с вожатыми. наши бодрилки друг другу. подколы напарников.
потом была вожатская свечка, которая очень помогла. на которой я сквозь слёзы говорила всё, что накипело (пожалуй впервые в жизни вот так вот плакалась не самым близким людям), а потом услышала в ответ такие слова от Оли, которые наверно и не нужно повторять, они всё равно останутся в памяти. и самые лучшие напарники, о которых даже не знаешь, что сказать, потому что слов не хватает. напарники. они просто есть. всегда рядом, всегда понимают, просто лучшие.
потом опять были дети, которые с каждым днём становились всё ближе. свечки, на которых они говорили искренне, номера, которые мы придумывали вместе. вожатские чтения, на которых мы пели, болтали, смеялись. и осознание своей нужности, которое вернуло к жизни.
потом был выходной с Никитой и поход в магазин с ним же, а так же разговоры, которые помогали. и "пополните эндорфины", обнимашки, бодрилки, которые дарили улыбку
всегда был рядом Толик, который бодрил, улыбался, подкалывал. без которого было так трудно в его выходной. и с которым не нужно было лишних слов, всё понятно и так.
ещё были разговоры с Аней и Мариной по поводу всего этого, во время которых стало понятно, что тяжело не мне одной, но вместе мы справимся. и беготня с ними же по клубу от водяных пистолетов.
а потом прощальный костёр, на котором плакали все. и даже мы с Толиком, когда остались одни и собирали вещи, еле сдерживались.
и был вожатник, такой клёвый, что хочется повторить. и ощущения кайфа от того, что ты носишься как ненормальный из кулисы в кулису, переодеваешься в кустах, судорожно смываешь краску с руки под вопль Оли "пропустите гитариста к воде". ночная репетиция, где люди внезапно просыпаются и начинают творить. фотография, во время которой в голове крутится мысль "не плакать, тебе сейчас петь!", финалка с забытыми словами и повисшие на тебе дети после.
а потом смена закончилась. она была одновременно долгой (я даже считала дни до окончания) и в то же время быстрой, что аж не верится.
последние обнимашки на вокзале, улыбки и смех. потом развернуться в сторону остановки, пытаясь скрыть слёзы, и осознание "уже скучаю".
а сейчас постоянные сообщения вконтакте, осознание, что так просто нам не расстаться. обещания приехать на третью смену в гости, и непременно увидеться в городе и не раз. ожидание Лосево, пересматривание фоток и перечитывание заборчика. и да будет так. это было прекрасное лето, изменившее во мне что-то неуловимое, но отчетливо ощущаемое.
сказать, что мне понравилось или не понравилось, это ничего не сказать. я в полном раздрае пребываю уже несколько дней. никто не говорил, что будет легко, но я не думала, что будет так трудно. и физически (но это не так страшно, к хроническому недосыпу я привыкла, весь день на ногах тоже не особо пугает), и психологически (с этим сложнее). началось всё с первого дня, когда нас не могли даже нормально поселить, что изрядно выбило из колеи. потом был отряд, который расползается как тараканы, ничего не хочет, не уважает окружающих, а любимые фразы "вы не имеете права" и "я не хочу". потом были мероприятия, которые надо придумывать, а мыслей нет совсем, ОМы, которые не провести из-за неумения и неопытности, дисциплина, которой и в помине нет. И со всем этим в купе к середины смены в голову пришла и окончательно там укрепилась мысль "я херовый вожатый, это не моё, я ничего не могу сделать, я унылое говно, надо отсюда валить".
но потом были девочки, которые узнав, что я уезжаю на выходной начали ныть "как же мы без вас!", дети, обнимающие и говорящие приятные вещи, номера, которые получались, игры, которые не сливались, разговоры с детьми по душам. костры ночами с вожатыми. наши бодрилки друг другу. подколы напарников.
потом была вожатская свечка, которая очень помогла. на которой я сквозь слёзы говорила всё, что накипело (пожалуй впервые в жизни вот так вот плакалась не самым близким людям), а потом услышала в ответ такие слова от Оли, которые наверно и не нужно повторять, они всё равно останутся в памяти. и самые лучшие напарники, о которых даже не знаешь, что сказать, потому что слов не хватает. напарники. они просто есть. всегда рядом, всегда понимают, просто лучшие.
потом опять были дети, которые с каждым днём становились всё ближе. свечки, на которых они говорили искренне, номера, которые мы придумывали вместе. вожатские чтения, на которых мы пели, болтали, смеялись. и осознание своей нужности, которое вернуло к жизни.
потом был выходной с Никитой и поход в магазин с ним же, а так же разговоры, которые помогали. и "пополните эндорфины", обнимашки, бодрилки, которые дарили улыбку
всегда был рядом Толик, который бодрил, улыбался, подкалывал. без которого было так трудно в его выходной. и с которым не нужно было лишних слов, всё понятно и так.
ещё были разговоры с Аней и Мариной по поводу всего этого, во время которых стало понятно, что тяжело не мне одной, но вместе мы справимся. и беготня с ними же по клубу от водяных пистолетов.
а потом прощальный костёр, на котором плакали все. и даже мы с Толиком, когда остались одни и собирали вещи, еле сдерживались.
и был вожатник, такой клёвый, что хочется повторить. и ощущения кайфа от того, что ты носишься как ненормальный из кулисы в кулису, переодеваешься в кустах, судорожно смываешь краску с руки под вопль Оли "пропустите гитариста к воде". ночная репетиция, где люди внезапно просыпаются и начинают творить. фотография, во время которой в голове крутится мысль "не плакать, тебе сейчас петь!", финалка с забытыми словами и повисшие на тебе дети после.
а потом смена закончилась. она была одновременно долгой (я даже считала дни до окончания) и в то же время быстрой, что аж не верится.
последние обнимашки на вокзале, улыбки и смех. потом развернуться в сторону остановки, пытаясь скрыть слёзы, и осознание "уже скучаю".
а сейчас постоянные сообщения вконтакте, осознание, что так просто нам не расстаться. обещания приехать на третью смену в гости, и непременно увидеться в городе и не раз. ожидание Лосево, пересматривание фоток и перечитывание заборчика. и да будет так. это было прекрасное лето, изменившее во мне что-то неуловимое, но отчетливо ощущаемое.