Нас доля стрімко течією несе, бо ми є не титани ми люди (с)
надо быть героем, а я слабак ©
четвертая смена закончилась для меня так и не успев начаться. может это знак, что мне не стоит ездить в лагеря больше, чем на три недели. ведь по сути получилось как раз три недели ровно. эта "смена", а точнее неделя принесла мне слишком много эмоций, чтобы я так легко могла успокоиться. я слабее, чем я думала. мерзко разочаровываться в людях, ещё тяжелее разочаровываться в себе.
началось всё с того, что руководство сочло своим долгом не прислушиваться к мнению вожатых, а сгруппировать отряды по одному только им известному принципу. и все те детки, к которым я приглядывалась, кого так хотела к себе в отряд оказались у любимчиков, а нам достался весь смак. Отряд уголовников, по-другому не скажешь. Треть отряда стоит на учете в детской комнате милиции, приютские, их другого лагеря, социалочка... "Вот он, вот он отряд моей мечты" девиз первых пяти дней. а так же мои истерики, опускающиеся руки, взгляды без слов с напарником и желание убежать. вложено столько сил и эмоций, что сейчас это вспоминается как долгий страшный сон. но спустя неделю разительная перемена: убраны "паршивые овцы" (по-другому не скажешь), организационные моменты стали короче, вместо "а чо?" слышишь "извините, Мария Александровна", дети улыбаются, номера ставятся, есть желание жить и работать...
конечно, не без негатива: в огороде камней от начальства столько, что можно баню сложить. но вроде сидишь на планерке с мордой "ты - начальник, я - дурак", уже придумываешь, чем развлечь детей, ведь желание реально есть, да и ребята хотели. и тут как пыльным мешком по голове: "что-то вы совсем расслабились, третий и четвертый соединяем, втроем там справитесь, а Машу на восьмой вместо Дениса. я вас, Маша, переоценила, думала, вы справитесь, а не получилось, на этом возрасте вам будет лучше". и всё. крутящаяся в голове мысль "у меня украли МОИХ детей", не высыхающее от слёз лицо, Настино "я тебя сейчас так понимаю, держись", Никитино "нужно пойти поговорить, не может быть так" и глаза, которые никогда не забыть, опустившиеся руки и пугающая пустота впереди.
дальше день уныния, попытки собрать себя в кучу, убедить, что всё не так плохо. но понимание, что третий раз я не выдержу. опять привыкать к детям, опять ставить себя, опять заново собирать себя по кусочкам, но при этом ещё сдерживать слёзы при взгляде на СВОИХ детей, когда они бегут к тебе, обнимают, отвечать им "никогда" на вопрос "а когда вы вернетесь?", потерять почву под ногами, услышав на всю столовую "Мария Александровна, приятного аппетита" и "мы вас любим". они ещё ни разу при мне не были так едины. потом узнать, что на планерке хвалили за то, что с новыми детьми сошлась. а то, что МОИ дети ко мне весь день бегали, этого они, конечно, не заметили...
и в завершение самое веселое: приехать в город, весь день провести в больнице, узнать, что у тебя гайморит и даже не пытаться бороться. всё. расписка в собственной несостоятельности. я лечусь, я не могу вернуться. хотя кого я обманываю. если бы мне было КУДА возвращаться, я бы боролась. а так я просто подхватила это оправдание и сбежала.
глупо и мерзко. так закончилось моё лагерное лето. самое страшное было вернуться за вещами и смотреть в глаза ребятам. спасибо им за понимание, они меня простили, но вот прощу ли я себя, это ещё большой вопрос. и теперь я тухну в городе ежесекундно взвешивая против и за, прекрасно понимая, что это ничего не изменит. занимаюсь самобичеванием и в то же время пытаюсь себя оправдать. ненавижу себя и безумно скучаю. и надеюсь дожить до конца смены, не свихнувшись и вернув себе самоуважение, чтобы приехать хотя бы на закрытие смены. а сейчас лечиться, чтобы хоть как-то отвлечься. даже хочется болеть. пусть хоть физическая боль перекроет душевную.
четвертая смена закончилась для меня так и не успев начаться. может это знак, что мне не стоит ездить в лагеря больше, чем на три недели. ведь по сути получилось как раз три недели ровно. эта "смена", а точнее неделя принесла мне слишком много эмоций, чтобы я так легко могла успокоиться. я слабее, чем я думала. мерзко разочаровываться в людях, ещё тяжелее разочаровываться в себе.
началось всё с того, что руководство сочло своим долгом не прислушиваться к мнению вожатых, а сгруппировать отряды по одному только им известному принципу. и все те детки, к которым я приглядывалась, кого так хотела к себе в отряд оказались у любимчиков, а нам достался весь смак. Отряд уголовников, по-другому не скажешь. Треть отряда стоит на учете в детской комнате милиции, приютские, их другого лагеря, социалочка... "Вот он, вот он отряд моей мечты" девиз первых пяти дней. а так же мои истерики, опускающиеся руки, взгляды без слов с напарником и желание убежать. вложено столько сил и эмоций, что сейчас это вспоминается как долгий страшный сон. но спустя неделю разительная перемена: убраны "паршивые овцы" (по-другому не скажешь), организационные моменты стали короче, вместо "а чо?" слышишь "извините, Мария Александровна", дети улыбаются, номера ставятся, есть желание жить и работать...
конечно, не без негатива: в огороде камней от начальства столько, что можно баню сложить. но вроде сидишь на планерке с мордой "ты - начальник, я - дурак", уже придумываешь, чем развлечь детей, ведь желание реально есть, да и ребята хотели. и тут как пыльным мешком по голове: "что-то вы совсем расслабились, третий и четвертый соединяем, втроем там справитесь, а Машу на восьмой вместо Дениса. я вас, Маша, переоценила, думала, вы справитесь, а не получилось, на этом возрасте вам будет лучше". и всё. крутящаяся в голове мысль "у меня украли МОИХ детей", не высыхающее от слёз лицо, Настино "я тебя сейчас так понимаю, держись", Никитино "нужно пойти поговорить, не может быть так" и глаза, которые никогда не забыть, опустившиеся руки и пугающая пустота впереди.
дальше день уныния, попытки собрать себя в кучу, убедить, что всё не так плохо. но понимание, что третий раз я не выдержу. опять привыкать к детям, опять ставить себя, опять заново собирать себя по кусочкам, но при этом ещё сдерживать слёзы при взгляде на СВОИХ детей, когда они бегут к тебе, обнимают, отвечать им "никогда" на вопрос "а когда вы вернетесь?", потерять почву под ногами, услышав на всю столовую "Мария Александровна, приятного аппетита" и "мы вас любим". они ещё ни разу при мне не были так едины. потом узнать, что на планерке хвалили за то, что с новыми детьми сошлась. а то, что МОИ дети ко мне весь день бегали, этого они, конечно, не заметили...
и в завершение самое веселое: приехать в город, весь день провести в больнице, узнать, что у тебя гайморит и даже не пытаться бороться. всё. расписка в собственной несостоятельности. я лечусь, я не могу вернуться. хотя кого я обманываю. если бы мне было КУДА возвращаться, я бы боролась. а так я просто подхватила это оправдание и сбежала.
глупо и мерзко. так закончилось моё лагерное лето. самое страшное было вернуться за вещами и смотреть в глаза ребятам. спасибо им за понимание, они меня простили, но вот прощу ли я себя, это ещё большой вопрос. и теперь я тухну в городе ежесекундно взвешивая против и за, прекрасно понимая, что это ничего не изменит. занимаюсь самобичеванием и в то же время пытаюсь себя оправдать. ненавижу себя и безумно скучаю. и надеюсь дожить до конца смены, не свихнувшись и вернув себе самоуважение, чтобы приехать хотя бы на закрытие смены. а сейчас лечиться, чтобы хоть как-то отвлечься. даже хочется болеть. пусть хоть физическая боль перекроет душевную.