Нас доля стрімко течією несе, бо ми є не титани ми люди (с)
ты понимаешь, что если выберешь никиту, мне придется уйти?
уйти навсегда и никогда не возвращаться
только изредка видеть тебя на каких-нибудь мероприятиях
вот так вот. и он ушел. и нам обоим чертовски страшно, что это навсегда. и мы оба не хотим в это верить. но сказать, что не навсегда, это сказать, что за эти две недели я уйду от Никиты. а я боюсь этого так же, как и его ухода. мне так больно сейчас, кто бы знал. ужасно хочется курить. я начала разговаривать с ним, когда курю одна. иногда мысленно, а иногда и вслух. говорю ему о важном и насущном. или просто о ерунде. за эти два дня до часа Х он пытался сделать по максимуму, чтобы мы оба прожили эту нашу маленькую жизнь. разговаривали, валялись, обнимаясь, танцевали (это на самом деле вообще предел: пройти эту разминку, растяжку, сальсу, уроки ради того, чтобы просто быть рядом), сидели на кухне, курили, говорили о серьезном и не очень. два дня мы упивались друг другом. а теперь две недели полной тишины. и я за них боюсь свихнуться и наделать глупостей. или так и не решиться. а надо ли решаться?
ведь в принципе всё же нормально. Никита рядом, он старается, и мне в общем-то, довольно хорошо и тепло. всё, как было. я пинаю, он делает. моя жизнь в моих руках. я веду. это как было вчера в танцах. я уже настолько привыкла вести, что даже когда Вика говорила, расслабься и иди туда, куда поведет партнер, я всё равно вела сама. и не потому, что я ему не доверяю. доверяю. но привыкла руководить. и вот всё нормально. стабильно. так, как я захочу. но в голове стучит мысль "всё может быть иначе". Димка из кожи вон лезет, чтобы быть для меня самым лучшим. готов на всё, и может обеспечить это самое "всё". это манит.
я стала очень много рассказывать об этом. ну в принципе не так много, наверное. потому что Ри мне сама рассказала о своей похожей ситуации. с Настей вообще всё как с копирки, просто у меня под увеличительным стеклом ещё. а Верону я просто знаю, что могу рассказать, потому что она может выслушать и понять. вот и всё в принципе. ну и мама, конечно. и вот мама мне эпизодически говорит, обрати внимание на то, да на это. но главное, слушай сердце. ну а Верон вообще сказала, кто ей больше нравится по моим рассказам и кого она со мной видит. потому что есть мужик, а есть мальчишка. и мальчишку я безумно любила. слишком сильно, чтобы сейчас отпустить. мама говорит. слушай сердце, но оно молчит. вот сейчас половину сердца у меня оторвали. оторвал Димка, уйдя на две недели, а может и навсегда. а если я уйду от Никиты, будет так же больно.
я бы могла бы забыть об этой боли, наверное. но сейчас я одна. и он даже не понимает, что делать, и что сказать. и что со мной происходит сейчас. и это бесит. вот почему ты такой? ты замечательный, любящий, заботливый даже в чем-то. но простых вещей не понимаешь. но когда мне больно, я остаюсь один на один с этой болью. и ты не решаешь проблемы. поэтому когда было больно и страшно я позвонила не тебе, а ему. потому что ты не решишь проблему. ты не избавишь от боли. как от физической, так и от сердечной. и в этом самый большой прокол
как же хочется сейчас бить по струнам, орать в голос и курить.
уйти навсегда и никогда не возвращаться
только изредка видеть тебя на каких-нибудь мероприятиях
вот так вот. и он ушел. и нам обоим чертовски страшно, что это навсегда. и мы оба не хотим в это верить. но сказать, что не навсегда, это сказать, что за эти две недели я уйду от Никиты. а я боюсь этого так же, как и его ухода. мне так больно сейчас, кто бы знал. ужасно хочется курить. я начала разговаривать с ним, когда курю одна. иногда мысленно, а иногда и вслух. говорю ему о важном и насущном. или просто о ерунде. за эти два дня до часа Х он пытался сделать по максимуму, чтобы мы оба прожили эту нашу маленькую жизнь. разговаривали, валялись, обнимаясь, танцевали (это на самом деле вообще предел: пройти эту разминку, растяжку, сальсу, уроки ради того, чтобы просто быть рядом), сидели на кухне, курили, говорили о серьезном и не очень. два дня мы упивались друг другом. а теперь две недели полной тишины. и я за них боюсь свихнуться и наделать глупостей. или так и не решиться. а надо ли решаться?
ведь в принципе всё же нормально. Никита рядом, он старается, и мне в общем-то, довольно хорошо и тепло. всё, как было. я пинаю, он делает. моя жизнь в моих руках. я веду. это как было вчера в танцах. я уже настолько привыкла вести, что даже когда Вика говорила, расслабься и иди туда, куда поведет партнер, я всё равно вела сама. и не потому, что я ему не доверяю. доверяю. но привыкла руководить. и вот всё нормально. стабильно. так, как я захочу. но в голове стучит мысль "всё может быть иначе". Димка из кожи вон лезет, чтобы быть для меня самым лучшим. готов на всё, и может обеспечить это самое "всё". это манит.
я стала очень много рассказывать об этом. ну в принципе не так много, наверное. потому что Ри мне сама рассказала о своей похожей ситуации. с Настей вообще всё как с копирки, просто у меня под увеличительным стеклом ещё. а Верону я просто знаю, что могу рассказать, потому что она может выслушать и понять. вот и всё в принципе. ну и мама, конечно. и вот мама мне эпизодически говорит, обрати внимание на то, да на это. но главное, слушай сердце. ну а Верон вообще сказала, кто ей больше нравится по моим рассказам и кого она со мной видит. потому что есть мужик, а есть мальчишка. и мальчишку я безумно любила. слишком сильно, чтобы сейчас отпустить. мама говорит. слушай сердце, но оно молчит. вот сейчас половину сердца у меня оторвали. оторвал Димка, уйдя на две недели, а может и навсегда. а если я уйду от Никиты, будет так же больно.
я бы могла бы забыть об этой боли, наверное. но сейчас я одна. и он даже не понимает, что делать, и что сказать. и что со мной происходит сейчас. и это бесит. вот почему ты такой? ты замечательный, любящий, заботливый даже в чем-то. но простых вещей не понимаешь. но когда мне больно, я остаюсь один на один с этой болью. и ты не решаешь проблемы. поэтому когда было больно и страшно я позвонила не тебе, а ему. потому что ты не решишь проблему. ты не избавишь от боли. как от физической, так и от сердечной. и в этом самый большой прокол
как же хочется сейчас бить по струнам, орать в голос и курить.